Часть 3

Роман Эдварда Беллами «Через сто лет» не случайно стал одним из самых влиятельных утопических произведений — он предложил целостную альтернативу капиталистическому устройству, затронув вопросы, актуальные и в XXI веке. При всей идеализации, ряд идей Беллами сохраняет ценность для размышлений о будущей экономической модели. Ниже перечислим некоторые выводы и уроки, которые можно почерпнуть из его утопии, применительно к реалиям и вызовам нашего времени

Беллами радикально ставит вопрос о праве каждого человека на долю общественного богатства по праву рождения. В современном мире растёт понимание, что определённый минимум благ — питание, жильё, медицинская помощь, образование — должен гарантироваться каждому (концепция Universal Basic Needs). Идея равного годового кредита для всех может трансформироваться в политики вроде универсального базового дохода или социальных дивидендов от национального богатства (например, дохода от природных ресурсов, как в фонде Норвегии). Это могло бы смягчить неравенство, поддержать спрос в экономике с высокой автоматизацией и обеспечить человеческое достоинство независимо от рыночной конъюнктуры. Уже сейчас эксперименты с UBI показывают положительные эффекты на благосостояние людей и локальную экономику. Конечно, полное уравнивание доходов — утопия, но гарантированный доход на базовые потребности — вполне реальная идея, к которой движутся общества, стремящиеся к справедливости.

Беллами предвосхитил дискуссии о «конце труда» и «обществе досуга». Его граждане работают меньше и уходят на пенсию раньше, пользуясь плодами технологического прогресса. Сейчас, когда производительность труда многократно выше, чем в XIX веке, многие задаются вопросом: почему мы всё ещё работаем по 40+ часов в неделю? Будущее, где работа машин освобождает время людям для творчества, семьи, саморазвития — притягательная перспектива. Идеи о 4-дневной рабочей неделе, гибком графике, длительных отпусках набирают популярность. Эксперименты показывают, что сокращение рабочего дня не снижает, а иногда повышает продуктивность за счёт лучшего самочувствия работников. Белламианский принцип, что «труд — обязанность каждого, но не повинность на всю жизнь», мог бы воплотиться в системе, где люди трудятся в течение жизни прерывисто, чередуя учёбу, работу, отпуск, переквалификацию. Также актуальна идея Беллами о ценности труда, измеряемой старанием, а не результатом — в условиях, когда результат всё больше зависит от техники, оценка по усилиям может найти новое звучание (например, признание домашнего ухода, волонтёрства, творческого поиска, которые деньгами не измерить).

Изящное решение Беллами — регулировать условия труда, чтобы самые тяжёлые и грязные работы выполнялись при самых больших компенсациях (короче часы или иные льготы). Сегодня эту идею можно применять: например, повышенные зарплаты за вредные и опасные условия, уменьшенная смена для эмоционально тяжёлых профессий (врачей, соцработников). В будущем многие «неприятные» работы можно будет автоматизировать; те же, что останутся, справедливо либо щедро оплачивать, либо распределять ротационно. Социальная справедливость в труде — ключ к сплочённости: когда никто не чувствует себя «загнанной лошадью», а кто-то другой — праздным тунеядцем. Беллами показывает, что прозрачное и гибкое управление трудовыми ресурсами может устранить как безработицу, так и переработки. В эпоху платформенной экономики и gig-work (гиг-работы) есть смысл задуматься над координацией труда на уровне общества: возможно, цифровые платформы могли бы распределять задачи между работниками, учитывая их предпочтения и нагрузки, не только по воле рынка, но и по социально заданным правилам (например, ограничение сверхурочных, равномерное распределение заказов).

Утопия Беллами учит, что государство может быть эффективным инструментом обеспечения общего благосостояния, если поставить общественный интерес выше частного. Многие современные вызовы — изменение климата, глобальные пандемии, финансовые кризисы — показали, что сильные институты нужны для координации и защиты общественных благ. Однако история также учит остерегаться концентрации власти. В будущем экономическом устройстве стоит искать баланс между планом и свободой. Возможно, усилится роль локального самоуправления и прямой демократии в экономических решениях — с развитием технологий блокчейн и электронного голосования люди могли бы участвовать в принятии решений, куда направить ресурсы общества, в реальном времени. Беллами предложил интересный механизм народного контроля — выборы президента пенсионерами — но это специфично. Современные аналоги могут быть: общественный совет по контролю за ИИ, гражданские ассамблеи, бюджетирование с участием граждан. Идея, что каждый гражданин — «акционер» своей страны, заслуживает внимания: например, введение общественных «дивидендов» от использования национальных ресурсов, или учреждение публичных инвестиционных фондов, где население решает, какие проекты финансировать (по аналогии с голосованием за книжные проекты у Беллами).

Беллами с энтузиазмом относился к технологиям, веря, что они усилят распределительную справедливость. Сегодня, когда технологии — обоюдоострый меч (они могут и концентрировать богатство, и освобождать), нужно целенаправленно внедрять их во благо общества в целом. Это означает поддерживать открытые технологии, доступ к интернету как универсальное право, автоматизацию рутинных работ с обеспечением переподготовки работников. Цифровое планирование — отдельный интересный вывод: хотя полностью централизованная плановая экономика вряд ли вернётся, элементы её можно ввести. Например, «умные города» уже оптимизируют транспорт и энергопотребление с помощью данных — это мини-планирование. «Умные сети» электроснабжения распределяют нагрузку. В масштабах страны, правительства могут использовать большие данные для прогнозирования потребностей (как это делается в Китае с AI-аналитикой, правда, там и риски слежки). Правильный вывод — сочетать мощь технологий с прозрачностью и подотчётностью. Алгоритмы могут помочь управлять экономикой, но цели для них должны ставить люди, исходя из ценностей справедливости. Беллами бы порадовался видеть компьютеры, способные мгновенно подсчитывать балансы — ведь в его время это делали чиновники на бумаге. Значит, некоторые мечты утопистов могут быть реализованы благодаря ИТ, важно лишь задать им гуманистическое направление.

Одна из ограничений белламиевской утопии — она в национальных рамках (США 2000 года). Однако он упоминает «международный союзный совет» в конце — намёк на всемирное сотрудничество. Сегодняшняя экономика глобальна, и при проектировании будущих моделей нужно мыслить шире наций. Идеи Беллами о сотрудничестве легко экстаполировать: представим мир, где страны обмениваются ресурсами по плану, а не конкурируют; где есть глобальные фонды распределения (прообразы — программы ООН, Climate fund и т. д.). В эпоху глобальных проблем нужна кооперация на планетарном уровне — возможно, когда-нибудь человечество придёт к тому, что описал Беллами, но в масштабе всей Земли, со всем человечеством как гражданами «единой мировой промышленной республики». Звучит утопично, но тренды на интеграцию и цифровизацию могут в далёком будущем приблизить такое единство (надеемся, без диктатуры, а на добровольной основе).

Вместе с тем, анализ Беллами и последующих экспериментов показывает, чего следует избегать. Избыточная централизация и подавление инициативы — опасность для инноваций и свободы. Значит, будущая модель должна включать механизмы конкуренции или стимулирования творческого духа — например, соревнования команд, поощрение стартапов, только в несущей социальной среде. Бюрократизация — ещё одна угроза; тут помогут прозрачность, цифровизация госуправления, участие граждан. И наконец, монополия на власть часто приводит к злоупотреблениям — необходимо строить систему с сдержками и противовесами, даже если экономикой рулит ИИ, за ним должен присматривать разноплановый независимый комитет (условно, «омбудсмен по AI»). Беллами недостаточно учёл эти риски, поэтому его утопия может казаться слишком гладкой. Будущие реалисты должны комбинировать утопические цели с практическими механизмами их достижения, учитывая человеческую природу.