Часть 1

Беллами предлагает к началу XXI века радикально переустроенное общество, основанное на принципах коллективизма, равенства и научной организации экономики. Ниже рассмотрены ключевые идеи романа по важнейшим направлениям.

В утопическом 2000 году вся экономика национализирована, а частное предпринимательство исчезло. «Нация сделалась единственным хозяином», и все трудоспособные граждане автоматически становятся работниками, обслуживающими общественные потребности. Беллами описывает систему как «промышленную армию»: принцип всеобщей воинской повинности перенесён на трудовую сферу. Каждый гражданин, достигнув 21 года, обязан вступить на службу обществу и отработать 24 года — до достижения 45-летнего возраста. Детство и юность посвящены обучению, а после 45 лет наступает почётный отдых с полным обеспечением. Таким образом, трудовая повинность воспринимается как естественный гражданский долг, аналогичный военной службе, и уклонение от труда практически немыслимо — человек, отказавшийся служить, оказался бы вне общества и лишён средств к существованию.

Важно, что при всеобщности обязанности система оставляет место личному выбору профессии. Молодёжь получает разностороннее образование и знакомится на практике с различными отраслями, чтобы выбрать дело по душе. Каждый волен выбрать работу согласно своим способностям и склонностям; если же призвания нет, человека назначают на необходимую простую работу. Администрация не навязывает конкретное место каждому — она лишь следит за балансом между «охотниками» (добровольцами) и потребностями в каждой отрасли. Если желающих слишком много или мало в какой-то сфере, условия корректируют. Беллами вводит механизм уравнивания привлекательности труда: более тяжёлые и неприятные работы требуют меньше часов в день, а лёгкие и приятные — более длительного рабочего времени. Цель — чтобы любая необходимая работа была приемлема для кого-либо. В предельном случае, как пишет Беллами, если бы пришлось сократить рабочий день неприятной работы до нескольких минут ради привлечения добровольцев — это было бы сделано; если же и тогда желающих не найдётся, такую работу просто оставят невыполненной. Таким образом достигается «равновесие привлекательности» разных профессий: нагрузка и тяготы распределяются справедливо, и ни один класс работников не поставлен в привилегированное положение за счёт других.

Трудовая дисциплина построена по военному образцу: существует иерархия и офицеры (начальники) промышленной армии, повышаемые из рядовых за заслуги. Однако управление экономикой деполитизировано — государство действует как единый хозяйственный комплекс. Главнокомандующим промышленной армией фактически выступает Президент страны, который должен пройти все ступени службы от рядового рабочего до руководителя отдела. Интересна деталь: президента избирают все граждане, не состоящие на активной службе, то есть пенсионеры и молодежь, — сами работники промышленной армии не участвуют в голосовании. Это сделано для того, чтобы верховный лидер олицетворял интересы нации в целом, а не только трудового коллектива. Таким образом, Беллами выстраивает образ государства как единой корпорации, где каждый гражданин является и работником, и совладельцем. Труд — неотъемлемое условие гражданства («работник не потому гражданин, что работает, а работает, потому что он гражданин», как формулирует Беллами), а честное исполнение своего труда рассматривается как высшая обязанность перед обществом.

Одной из центральных идей утопии Беллами является полное экономическое равенство граждан. В обществе 2000 года отсутствуют деньги в привычном смысле — их заменяет система безналичного распределения через персональные кредитные счета. Каждый гражданин ежегодно получает одинаковый кредит, соответствующий его доле в общем годовом продукте нации. В начале года на счёт человека государство записывает определённое количество единиц (условно — «очков» или «кредитов»), и выдаёт ему карточку (чек) кредита, с которой он может в любое время получить необходимые товары в общественных магазинах. Фактически эта карточка — прообраз современных дебетовых карт, позволяющих черпать из своего лимита. Цены на товары установлены государством по себестоимости, а каждый покупатель при получении товара списывает соответствующую сумму со своего кредита. Никаких других денег, кроме этих личных кредитных счетов, нет; кредит строго личный и непередаваемый — купить что-либо друг у друга люди не могут, торговля отменена как пережиток старого порядка. Остатки неистраченного кредита в конце года не накапливаются у частного лица, а возвращаются в общий фонд общества (поскольку если человек не использовал часть своего равного пайка, значит, не нуждался в нём). Таким образом, накопление богатства и наследование больших состояний устранены: после смерти человека его счет обнуляется, выделяется лишь сумма на похороны, а материальные вещи он может завещать по своему усмотрению, хотя в условиях общего достатка это не создаёт социального неравенства.

Беллами подчёркивает, что каждый имеет право на равную долю общественного богатства просто в силу факта своего рождения человеком. Когда герой спрашивает, действительно ли всем достаётся «одинаковая доля», ответ утвердительный. Иными словами, независимо от рода деятельности или вклада, «его притязание основывается на том факте, что он человек». Это радикальный уравнительный принцип: оплата труда у всех одинакова. Конечно, Беллами признаёт, что способности и производительность людей различаются. Его утопия решает возможное чувство несправедливости с помощью изменения самого подхода к ценности труда. «Мы устанавливаем для всех одинаковое мерило труда», — говорит доктор Лит. Заслуга работника определяется не количеством созданного продукта, а усилием и старанием, которые он приложил. Если каждый выкладывается по максимуму своих сил и талантов, то он выполнил равное моральное обязательство перед обществом, даже если абсолютный объём его производства меньше, чем у более одарённого коллеги. Человек с выдающимися способностями «умирает должником своих собратьев», если не реализовал свой потенциал полностью — великие дарования рассматриваются как ответственность служить по максимуму. Таким образом, нравственное равенство труда достигается: от каждого — по способностям, каждому — по равной доле. В этой системе исключена эксплуатация: никто не может присвоить плоды чужого труда или нажиться на посредничестве. Нет богатых и бедных; исчезли классы нанимателей и наёмных рабочих, процентовщиков, торговцев и т. д. Все являются экономически равными гражданами и совладельцами национального богатства.

Модель Беллами предполагает чрезвычайно активную и всепроникающую роль государства, которое фактически сливается с обществом. Государство — это единый хозяйственный организм, которому принадлежат все предприятия, фабрики, земли и инфраструктура. Беллами прямо пишет: «нация — единственный работодатель и капиталист». По сути, государство превратилось в огромную всенародную корпорацию, управляющую экономикой научными методами. При этом политическая надстройка традиционного типа (партии, парламентская борьба и пр.) отошла на второй план — управление стало скорее технократическим и административным, нежели политическим.

Автор подчёркивает, что такая система не тирания, а выражение коллективной воли народа. Он избегает слова «социализм», называя идеологию своего общества «национализмом» — то есть управлением экономики в интересах нации как единого целого. Каждый гражданин находится в прямых отношениях с государством, минуя промежуточные звенья: «счёт каждого человека — мужчины, женщины, ребёнка — всегда ведётся непосредственно с нацией». Семья остаётся социальной единицей, но экономически зависимость членов семьи друг от друга сведена к минимуму — государство напрямую гарантирует средства к существованию каждому. Такая централизация устранила противопоставление частных и общественных интересов: интересы каждого человека тождественны интересам общества.

Структура управления в утопии сочетает назначение по заслугам и выборность. Экономика разделена на крупные отраслевые отделы (например, горнодобывающая, транспорт, сельское хозяйство и т. д.), во главе каждого стоит высокопоставленный офицер промышленной армии. Эти руководители выросли из рядовых работников и доказали компетентность. Верховный же лидер — Президент — выбирается всенародно (точнее, всем народом, не занятым на службе, как упоминалось выше) из числа лучших управленцев страны. Перед избранием кандидат должен уйти в отставку на время из своего поста, чтобы абстрагироваться от ведомственных интересов и осознать потребности всего народа. Срок службы президента ограничен (кажется, десять лет в тексте), после чего созывается национальный конгресс из представителей народа для заслушивания отчёта и оценки его работы. При удовлетворительном руководстве президент может быть награждён продлением полномочий, например, для представительства страны в международном союзе. Однако правило строгое: действующие служащие промышленной армии, включая офицеров, голосовать не могут, чтобы не создавать «солидарности корпорации против нации». Только независимые от текущей администрации граждане (пенсионеры) выбирают руководство, представляющее интересы всего общества, а не какой-либо группы. Это своеобразный элемент демократии, встроенный в монолитную систему.

Беллами также уделяет внимание контролю и обратной связи. В его системе существует Инспекторат — орган, рассматривающий жалобы граждан на сбои снабжения, злоупотребления или грубость чиновников. Жалобы тщательно проверяются, и при подтверждении проступков виновные наказываются. Таким образом, автор пытается показать, что даже при тотальном государственном управлении возможна защита прав индивидуума и эффективное реагирование на проблемы.

В целом роль государства в утопии Беллами — это роль просвещённого распорядителя, который объединяет людей ради их общего блага. Государство обеспечивает всех работой, равным доходом, распределяет продукты, предоставляет услуги (общественные столовые, парки, образование, здравоохранение) и даже организует досуг. При этом ожидается, что граждане полностью доверяют государству, так как оно действует открыто и рационально, «как хорошо настроенная машина» во благо человека. Беллами верил, что научная организация (scientific management) общества устранит хаос и несправедливость капиталистической эпохи. Его утопическое правительство — не диктатура узкой группы, а единый хозяйственный мозговой центр всей нации, подотчётный самому народу в целом.

Хотя роман Беллами не изобилует фантастическими изобретениями, технологический прогресс подразумевается как важная основа утопического общества. За 113 лет, отделяющих 1887 от 2000 года, промышленность и наука шагнули вперёд, обеспечив изобилие товаров и высокую производительность труда, необходимую для сокращения рабочего времени и раннего выхода на пенсию. Беллами явно воспевает технику как благо: его будущее — это мир фабрик, механизмов и электроэнергии, освобождающих людей от тяжёлого ручного труда. Он показывает, как технологии служат удовлетворению потребностей всех граждан, а не наживе немногих.

Некоторые прогнозы Беллами оказались удивительно точными. Например, он предвидел появление «кредитных карт» — у каждого жителя есть карточка, с которой он безналично расплачивается за покупки, как это стало реальностью в конце XX века. Также в книге описана система мгновенной доставки товаров: Джулиану демонстрируют централизованный распределительный склад (общественный магазин), откуда по заявке можно быстро получить любой предмет — прообраз современных интернет-магазинов и дарксторов с доставкой на дом. Кроме того, Беллами описал проекции массовой коммуникации: сети телефонной связи, объединяющие весь город. С их помощью жители слушают музыку и даже проповеди, не выходя из дома. Так, по телефону транслируются концерты из музыкальных залов, подключённых к каждой квартире. В спальнях у изголовья установлены телефонные устройства, позволяющие включить успокаивающую музыку для сна на любую громкость. Один из героев-проповедников вещает только по телефону, собирая аудиторию в 150 тысяч слушателей — фактически это аналог радио или интернет-стриминга. Для читателя 1888 года такие возможности выглядели футуристично; сегодня они обыденны.

Беллами уделяет внимание и энергетической инфраструктуре. В домах будущего проведено электричество, обеспечивающее освещение и отопление — в 1880-х это была новая технология, и писатель правильно угадал её повсеместное распространение. Электромеханические устройства облегчают быт: например, большая часть домашней работы вынесена в общественную сферу. Еду готовят профессиональные повара в общих кухнях-столовых, куда могут ходить все желающие; одежду шьют и чинят в централизованных мастерских. Благодаря этому домашний труд минимизирован, а массовые услуги повышают эффективность (это перекликается с современными прачечными, фабриками-кухнями, клининговыми сервисами и т. п.).

Экономика Беллами во многом зависит от стандартизации и механизации. Описывая распределение товаров, автор сравнивает старый мир с людьми, каждый под своим зонтиком под дождём, и новый — где люди соорудили один огромный навес на всех. То есть, вместо сотен дублирующих друг друга частных лавочек возникают большие общественные склады с несметным выбором, устраняя неэффективность. Машинное производство достигло такого развития, что страна способна прокормить и обеспечить всех при сравнительно небольших затратах труда. Именно поэтому возможно роскошное общественное благосостояние: «социальная сторона нашей жизни богато и роскошно убрана, как никогда ранее в мире, тогда как частная жизнь проста и умеренна» — говорит доктор Лит, указывая на великолепие общественных зданий и сервисов при скромности личных жилищ. Технология позволяет добиться этой экономики масштаба.

Идеи Беллами перекликаются с позднейшими концепциями «научного социализма»: вера в то, что рациональное планирование и машины способны устранить хаос рынка и бедность. Его утопия — оптимистический технократический рай, где техника стоит на службе у человека, устраняя нужду и тяжелый труд. Автор, например, полагал, что с помощью «машины» управления можно точнее учитывать потребности, чем при ручном управлении мелкими предприятиями, аналогично тому как станок точнее руки мастера. В 1888 году эти взгляды выражали надежду, что индустриализация приведёт к изобилию для всех, если направить её не на прибыль единиц, а на общее благо. Беллами, конечно, не предвидел всех сложностей технологического развития, но уловил главный тренд: интеграция экономики и техники. Его будущее общество невозможно без высокой механизации производства — только тогда все люди могут трудиться 24 года вместо 40−50 и получать всё необходимое. В этом смысле технология — фундамент экономической модели Беллами, обеспечивающий материальные условия утопии.

Общество, изображённое в «Через сто лет», можно охарактеризовать как полностью эгалитарное и социально справедливое (с точки зрения Беллами). Ликвидированы классовые различия, нет богатых элит и нищих низов — все граждане равны по статусу и возможностям. Отсутствие частной собственности на средства производства устранило источник прежнего неравенства между капиталистами и рабочими. Каждый человек — и мужчина, и женщина — имеет гарантированное обеспечение от государства и не зависит от милости работодателя или родных. Беллами постоянно подчёркивает идею единой человеческой семьи: каждый член общества имеет право на жизнь и благосостояние просто потому, что он человек и часть семьи. «Единственной ходячей монетой является подобие Божие. В ком видно это подобие, с тем мы делим всё, что имеем», — провозглашает доктор Лит, то есть признаётся безусловная ценность каждой личности. Эта quasi-религиозная формула обосновывает нравственный долг делиться благами со всеми членами общества.

В утопии Беллами решены многие социальные проблемы, терзавшие его современность. Бедность, бездомность, голод исчезли — у каждого есть работа, жильё, еда, одежда по единому стандарту достатка. Это привело и к резкому снижению преступности: почва для воровства, грабежей, мошенничества пропала. Беллами даже описывает преобразование системы наказаний — большинство преступлений социального характера исчезло, а немногочисленные оставшиеся правонарушения рассматриваются скорее как психические отклонения, требующие лечения, а не тюремного заключения. Он использует популярную в XIX веке теорию «атавизма» — мол, преступниками становятся лишь лица, отставшие в моральном развитии от нового общества, и их лечат медицинскими методами. Судебные тяжбы по имущественным вопросам также сошли на нет, ведь частной собственности и коммерции более нет. В обществе царит порядок и безопасность без жёсткой пенитенциарной системы — следствие социальной справедливости.

Беллами изображает равноправие полов в основном экономическом аспекте: женщины так же, как мужчины, проходят трудовую службу (за исключением периода материнства). Для женщин создаётся отдельный корпус промышленной армии, чтобы учесть физические отличия, но по сути они участвуют в труде наравне с мужчинами и получают равный кредит. Огромное благо утопия принесла женщинам в бытовом плане: освобождение от изнуряющих домашних хлопот. Общие кухни, прачечные, детские сады и т. д. избавили женщин от тяжёлого бытового труда, который в XIX веке «ломил им спину» и превращал жизнь бедных женщин в мученичество. Теперь, отмечает Джулиан, мир должен казаться раем для женщин, ведь даже богатство и слуги раньше не могли полностью освободить их от домашних забот, а теперь эта проблема решена для всех. Семья в мире 2000 года по-прежнему существует (Джулиан даже влюбляется в дочь доктора Лита, что приводит к романтической линии), но брак больше не экономический институт. Женщины и мужчины вступают в отношения по любви, не беспокоясь о приданом, содержании и прочих материальных вопросах — каждый экономически независим и защищён обществом. Впрочем, критики отмечали, что в утопии Беллами сохраняется некий патернализм: женщины хоть и равны, но отделены в «женские» трудовые батальоны и их избавляют от самой тяжёлой работы, подразумевая традиционную гендерную специализацию. Тем не менее, по меркам своего времени Беллами радикален в видении женской эмансипации.

Образование и культура также играют важную роль в социальной структуре. Бесплатное и всеобъемлющее образование готовит детей к жизни в сотрудничестве. Помимо академических знаний, молодёжь изучает историю старой системы и принципы новой экономики, чтобы ценить достижения социалистического строя. Культура в утопии свободна от коммерции: писатели, художники, музыканты творят не для продажи, а получают поддержку от государства и признание аудитории. Беллами обсуждает механизм, как обеспечить развитие искусств вне рынка: например, граждане могут голосовать «кредитами» за издание той или иной книги, и автор, набравший достаточное число желающих, получает возможность опубликовать труд за счёт общественных средств. Таким образом, духовная жизнь финансируется коллективно, что должно, по мысли автора, предотвратить цензуру и зажим творчества, одновременно исключив погоню за прибылью.

В совокупности социальная структура, описанная Беллами, — это классически утопическое, гармоничное общество. Оно сильно напоминает марксистский идеал коммунизма: классический принцип «от каждого по способностям — каждому по потребностям» реализован (правда, потребности ограничены равной нормой для всех). Справедливость достигается не уравниловкой вниз, а подъёмом уровня жизни всего народа до благополучия. Нет эксплуататоров и эксплуатируемых; труд почётен для каждого; старики уважаемы и обеспечены, дети — окружены заботой, мужчины и женщины — равны, образование и культура — для всех. Конечно, с современной точки зрения можно заметить некоторые ограничения свободы в этой утопии — жёсткая регламентация жизни, обязательная служба, единообразие во многом. Но для Беллами главной ценностью выступает именно справедливость и отсутствие угнетения. Его идеал — солидарное общество, где люди действуют как единый коллектив, сметая преграды, которые ставил между ними индивидуализм прошлого. Автор явно верит, что в таком обществе люди будут счастливее, добрее и морально лучше.